Аргументы Церкви против канонизации Ивана Грозного и Григория Распутина

Рекомендовано

Издательским Советом

Русской Православной Церкви

Авторы:

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий

Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Владимир

Архимандрит Макарий (Веретенников)

Протоиерей Владислав Цыпин

Диакон Андрей Кураев

Профессор Александр Дворкин

Алексей Беглов

 

Составитель Я. Н. Козлов Верстка Е. А. Мороз

Царь Иван Васильевич — Грозный или святой. Аргументы Церкви против канонизации Ивана Грозного и Григория Распутина. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2003. 64 с.

В брошюру включены высказывания Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия и интервью Митрополита Киевского и всея Украины Владимира, в которых активные сторонники прославления Ивана Грозного и Григория Распутина называются «провокаторами и врагами Церкви», а также материалы дискуссии, состоявшейся в Издательском Совете Русской Православной Церкви в рамках XI Рождественских чтений 2003 года. Выступавшие на ней богословы, историки и публицисты подвергли аргументированной критике сектантские настроения организаторов кампании за канонизацию Ивана Грозного и «старца» Григория Распутина.

© «Церковный вестник», 2003

Содержание

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий

Митрополит Киевский и всея Украины Владимир

Архимандрит Макарий (Веретенников)

Протоиерей Владислав Цыпин

Диакон Андрей Кураев

Александр Дворкин

Алексей Беглов

Вопрос о канонизации Евгения Родионова

Приложение

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий

О ПОПЫТКАХ ПСЕВДОРЕВНИТЕЛЕЙ ПРАВОСЛАВИЯ САМОЧИННО КАНОНИЗИРОВАТЬ ТИРАНОВ И АВАНТЮРИСТОВ

В последнее время появилось довольно много цветных, прекрасно изданных, с позволения сказать, «икон» царя Ивана Грозного, печально известного Григория Распутина и других темных исторических личностей. Им составляются молитвы, тропари, величания, акафисты и службы. Какая-то группа псевдоревнителей Православия и самодержавия пытается самочинно, «с черного хода» канонизировать тиранов и авантюристов, приучить маловерующих людей к их почитанию.

Не известно, действуют ли эти люди осмысленно или несознательно. Если осмысленно, то это провокаторы и враги Церкви, которые пытаются скомпрометировать Церковь, подорвать ее моральный авторитет. Если признать святыми царя Ивана Грозного и Григория Распутина и быть последовательными и логичными, то надо деканонизировать митрополита Московского Филиппа, прп. Корнилия, игумена Псково-Печерского, и многих других умученных Иваном Грозным. Нельзя же вместе поклоняться убийцам и их жертвам. Это безумие. Кто из нормальных верующих захочет оставаться в Церкви, которая одинаково почитает убийц и мучеников, развратников и святых? Если же эти люди действуют не вполне осознанно, а подчиняясь своим эмоциям, своей жажде сильной власти, олицетворяемой Иваном Грозным, своему стремлению увидеть в России, наконец, порядок вместо того морального и криминального беспорядка, в котором мы все еще находимся, то им бы следовало понять одну элементарную истину, много раз доказанную всей человеческой историей. Несправедливость и зло невозможно победить, искоренить внешним насилием и другим злом. Жестокостью и насилием, которые сами по себе есть зло, но которые иногда используются для достижения якобы добрых целей, можно на какое-то время ограничить проявления зла; страхом можно загнать зло в подполье, вглубь, но там оно будет продолжать расти и умножаться, будучи недоступным внешнему давлению. Корень зла не вовне, а внутри человеческой души, в отсутствии или искажении моральных ценностей, в греховной воле, в потемнении сознания. Победить зло, исправить жизнь можно только осознанным глубоким покаянием, изменением всего строя жизни, возвращением на путь добра и правды, то есть к Богу.

Из Обращения Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия к клиру и приходским советам храмов г. Москвы на Епархиальном собрании 15 декабря 2001 года

Мы неоднократно обращали внимание на Архиерейских Соборах 1997 и 2000 годов, собраниях московского духовенства на то, что на приходах, в церковных книжных лавках и особенно в интернете распространяются откровенно провокационные материалы, однако те, к кому мы обращаемся, делают вид, что не слышат, либо действуют злонамеренно.

Некоторые общественные организации, пользуясь периодическими изданиями и интернетом, организуют пропагандистские кампании. Одна из таких кампаний касается ИНН, карточки москвича, паспортов нового образца. Перепись населения 2002 года, из-за рвения не по разуму некоторых пропагандистов, также не обошлась без инцидентов. Такая же ситуация складывается сейчас и с так называемым движением за канонизацию Распутина и Ивана Грозного.

Хочу напомнить, что на Архиерейском Соборе 2000 года мы прямо говорили о том, что издатели «популярной» литературы, которая способствует возникновению суеверий, страхов, необоснованных апокалиптических предчувствий, а также разжигает межнациональную, межконфессиональную и межрелигиозную вражду, могут быть подвергнуты каноническим прещениям. Совершенно недопустимо, когда издатели провокационной литературы в своих листках ссылаются на благословение почивших иерархов и пастырей. Можно подумать, что почивший в 1995 году владыка Иоанн благословил все, что ныне пишется и будет публиковаться в дальнейшем на страницах некоторых изданий. Это возмутительное попрание памяти почившего архипастыря.

Поневоле задаешься вопросом: каким же образом активисты этих движений, считая себя людьми церковными и даже заявляя о том, что они соблюдают каноническую дисциплину, продолжают выпускать листовки и брошюры, самочинные акафисты и иконки многотысячными тиражами? Больше того, когда известные богословы, преподаватели МДА выступают с разъяснением о том, что эти пропагандистские кампании свидетельствуют об обмирщении сознания их организаторов, появляются статьи, в которых преподавательская корпорация МДА именуется «богоборческим кланом», а синодальные структуры именуются не иначе как «антицерковным лобби» и тому подобное. Все эти публикации говорят о том, что перед нами не внутрицерковная дискуссия. Все более очевидным становятся намерения организаторов — внести разделения в церковную среду. Противопоставить старчество — иерархии, белое духовенство — монашеству, самочинно переписать русскую церковную историю, в угоду сегодняшним идеологическим пристрастиям провести ревизию столетиями складывавшемуся собору русских святых.

Несомненно, что все это говорит о серьезном повреждении церковного сознания, опасные последствия которого очевидны каждому пастырю. Однако одни настоятели московских храмов благодушествуют, другие, видимо, боятся, третьи — считают, что все само собой образуется.

Сталкиваясь с этими проблемами, нельзя уклоняться от прямых пастырских задач. Нельзя молчаливо способствовать процессам, которые способны серьезно повредить церковному сознанию нашей многомиллионной паствы.

Московское духовенство должно активно выступать по этим вопросам и в проповедях, и в церковной печати, в СМИ, разъясняя, где канонические и догматические ошибки и заблуждения, а где — целенаправленные действия политического характера, направленные, по существу, на раскол Церкви.

Митрополит Киевский и всея Украины Владимир

ИДЕЯ КАНОНИЗАЦИИ ИВАНА ГРОЗНОГО И ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА НОСИТ ПРОВОКАЦИОННЫЙ ХАРАКТЕР

Ваше Блаженство, уже достаточно давно ряд околоцерковных российских изданий начал вести пропагандистскую кампанию за канонизацию царя Ивана Грозного и Григория Распутина — «темных исторических личностей», по выражению Святейшего Патриарха Алексия. Газеты и листовки, пропагандирующие эти идеи, распространяются и в Украине, в том числе в Киеве. Такая деятельность «ревнителей православия», на наш взгляд, причиняет огромный вред церковной миссии, ибо отталкивает людей, недостаточно воцерковленных для того, чтобы отличать мнение «ревнителей» от позиции Церкви. Мы просим Ваше Блаженство высказаться по поводу идеи этой канонизации.

В последнее время в околоцерковной прессе все чаще и чаще начинают появляться статьи по вопросу возможной канонизации таких исторических личностей, как царь Иван Грозный и Григорий Распутин. Хотя идея их канонизации возникла в России, но так или иначе она сегодня распространяется и в Украине. Канонизация, или причисление Церковью к лику святых определенных подвижников веры и благочестия — это процесс длительный, сложный и очень ответственный. Необходимо изучить и исследовать все стороны жизни и деятельности представляемой к канонизации личности. Очень важно в этом процессе быть объективным и свободным от всякого рода предвзятости. Чрезвычайно сильным аргументом в пользу канонизации является почитание народом праведника, которое передается из поколения в поколение.

Вспомним таких подвижников, ныне уже канонизированных Церковью, как Серафим Саровский, праведный Иоанн Кронштадтский, прп. Лаврентий Черниговский или прп. Амфилохий Почаевский. Уже при жизни они были окружены народной любовью и почитанием. Своими молитвами, наставлениями и добродетельной христианской жизнью они помогали людям в их трудностях, совершали чудеса, утверждали в вере и добре. В святости этих подвижников народ убеждался опытно. Необходимо было лишь непродолжительное время, чтобы соборный разум Церкви определил быть им в лике святых.

Иначе дело обстоит с вышеупомянутыми личностями — Иваном Грозным и Григорием Распутиным. Эти люди сыграли свою роль в истории России, положительная она или отрицательная — пусть об этом скажут историки. Если она была неправильно оценена в дореволюционной или советской истории, то сейчас есть возможность, ссылаясь на исторические документы и свидетельства, опровергнуть данную им оценку. Но даже если историки и сумеют это сделать, то это еще не означает, что их нужно причислять к лику святых. История сохранила для нас множество имен выдающихся людей, которые в свое время сыграли важную положительную роль для государства, народа и Церкви. Но они не канонизированы. Те, кто выступает за канонизацию Ивана Грозного и Григория Распутина, руководствуются явно внецерковными и псевдодуховными соображениями. Это таит большую опасность внести в церковную среду соблазн, посеять недоверие, сомнение, дискредитировать идею святости и стать причиной раскола. Эта идея носит провокационный характер. Какие бы аргументы ни приводили сторонники канонизации, они не могут быть достаточными, потому что не было и нет общенародного почитания этих лиц. А публикации в прессе

на эту тему — это своего рода реклама, обработка общественного мнения, это искусственное превозношение их неподтвержденных добродетелей.

Поэтому считаю своей обязанностью предостеречь наших верующих от соблазна, который сеется радетелями канонизации, советую быть мудрыми и рассудительными в подходе к этому вопросу.

Почитатели Ивана Грозного и Григория Распутина ссылаются на факты «мироточения» их «икон» как на доказательство святости. Возможно ли написание иконографических изображений людей, не прославленных Церковью в лике святых, и как относиться церковному человеку к фактам «мироточения» таких изображений?

Что касается «чудес» и «мироточения» изображений этих исторических личностей, то к этому нужно отнестись осторожно и критически. Ни одно из этих явлений не может быть определено как чудо без исследования компетентной богословской комиссии. Сегодня часто приходится встречаться с подделками. Изображения Ивана Грозного и Григория Распутина не являются их иконами, так как они не канонизированы. Эти изображения не освящены как иконы. Здесь мы имеем обратный процесс. Изображения, иконы подвижников начинают мироточить, плакать, обретают чудодейственную силу только после канонизации этих личностей, как результат молитвы и почитания.

Так сложилось в Киеве, что проповедники идеи святости Ивана Грозного и Григория Распутина, как правило, появляются на мероприятиях, которые организует или в которых участвует Союз православных братств Украины во главе с Валентином Лукияником. Этот Союз, помимо прочего, до сих пор участвует в движении за отмену идентификационных кодов. Крестные ходы, в которых принимает участие Союз православных братств Украины, больше похожи на политические демонстрации, а «молитвенные стояния» — на митинги протеста. Имеет ли Союз православных братств Украины благословение на подобную деятельность?

Роль православных братств заключается в том, чтобы помогать церковной иерархии решать те проблемы, которые ставит перед Церковью современная действительность. Иерархию и братства объединяет одна цель — быть стражами чистоты православной веры и единства Церкви. Сегодня в братства приходят люди, которые не совсем правильно представляют их роль в Церкви и конечную цель деятельности. Не имея достаточного соборного и церковного сознания, они стараются через братства реализовать какие-то свои, часто весьма субъективные, идеи. Братства понимаются ими как какая-то оппозиция церковной иерархии. Они часто критикуют те или иные соборные или синодальные решения, не соглашаются с ними; вместо того, чтобы помочь донести до людей эти решения, помочь разобраться в каких-то сложностях, они дестабилизируют обстановку в церковной среде. Деятельность этих людей в братствах и является причиной того, что крестные ходы, молитвенные стояния становятся более похожими на митинги протеста или политические демонстрации. Деятельность братств должна осуществляться в единстве и согласии с иерархией. Если мы будем едины в наших действиях и мыслях, в нашем стремлении служить благу Святой Церкви и народу Божию, то сможем сберечь чистоту веры и решить наболевшие проблемы.

Волна борьбы с ИНН, несколько утихнув, все же не прекратилась. В книжной лавке Почаевской лавры до сих пор предлагают листовки против ИНН, в одном из киевских храмов подобными листовками оклеивают церковные двери. Все это происходит уже спустя два года после синодальных постановлений, решения расширенного пленума синодальной Богословской комиссии Русской Православной Церкви и разъяснительного послания Патриарха Алексия II. Не являются ли подобные действия противлением Церкви, и возможны ли канонические меры со стороны священноначалия для ограждения паствы от влияния подобных «ревнителей»?

Проблема ИНН в нашей Церкви еще остается, к сожалению, актуальной. После заседания синодальной Богословской комиссии и послания Священного Синода по этому вопросу ситуация в церковной среде немного успокоилась. Однако находятся такие «ревнители», которые своими высказываниями о том, что ИНН — это уже и есть печать антихриста, продолжают будоражить сознание верующих. Приходится встречаться и с такими случаями, когда некоторые «духовники» не допускают к Таинствам исповеди и причастия верующих, которые приняли ИНН. Со всей ответственностью должен сказать, что это совершенно недопустимо в духовнической практике. Таких «духовников» нужно привлекать к дисциплинарным взысканиям. В данном случае они берут на себя большую ответственность за духовно-нравственное состояние приходящего к ним народа. В их действиях явно усматривается дух гордыни и тщеславия, потому что свое личное мнение они ставят выше соборного сознания Церкви. А это является грехом. Святая Церковь внимательно следит за тем, что происходит в нашей повседневной жизни, она всегда заботилась, и будет заботиться о духовно-нравственном состоянии народа. Это ее важная миссия. Поэтому хотелось бы еще раз напомнить слова из синодального послания по поводу введения всеобщей кодификации о том, что каждый христианин вправе определять для себя, принимать идентификационный код или нет. Его принятие не предусматривает отречения от Бога и от веры, от ИНН можно и отказаться. Если кое-кто усматривает в этом скрытое присвоение числа зверя, то за это нельзя нести нравственной ответственности, так как в данном случае нет сознательного действия. Принятие «печати антихриста» будет совершаться сознательно. Человеку открыто будет предложено сделать выбор: или принять число зверя на руке и на челе, или обречь себя на трудности, испытания и гонения. Альтернативы никакой не будет. Сегодня дело так не обстоит. Поэтому Святая Церковь в нужное время предупредит своих чад о надвигающейся опасности и благословит, если будет нужно, и кровью запечатлеть свою верность Господу Иисусу Христу. Причины беспокойства по поводу кодирования находятся не только во внутрицерковной среде. Значительная часть вины в той напряженной ситуации, что сложилась вокруг ИНН, лежит на Государственной налоговой администрации, которая до сих пор не разработала альтернативной системы налогообложения и регистрации физических лиц во исполнение постановления Кабинета министров Украины № 1003-XIV от 16. 07. 1999 г. Мы неоднократно обращались в Налоговую администрацию с просьбой решить этот вопрос и стабилизировать обстановку. Однако в этом направлении ничего не предпринимается, и это не может не вызывать беспокойства среди верующих. Церковь в этом отношении выразила свое мнение, теперь очередь за соответствующими государственными органами.

В епархиальных печатных изданиях правящим Преосвященным следует следить за тем, чтобы верующим правильно разъяснялась официальная позиция нашей Церкви в этом вопросе, и не допускать нагнетания обстановки.

Среди наших верующих, как известно, весьма популярны рассказы о чудесах, мироточениях, видениях и прочем, которым не хватает элементарного христианского трезвения. Недавно к нам в руки попал буклет с изображением новой иконы Божий Матери «Воскрешающая Русь», которая авторами буклета объявлена «мироточивой» и «чудотворной». История написания этой иконы вкратце такова: в 1998 году, в день Покрова Пресвятой Богородицы, некоей рабе Божией Ольге, по состоянию здоровья молившейся дома, явилась Божия Матерь в белом одеянии с сонмом дев и двумя святыми, и «всех благословлял Господь Саваоф». Прозрачный покров Богородицы был весь усеян золотыми крестами, которых было «ровно столько, сколько людей на земле… Кресты падали на людей. Кто их принимал, тот видимым образом просветлялся и шел к Богу, а кто закрывался от крестов и убегал (их было большинство), те явно умалялись в росте, чернели и превращались в прах». Утверждается, что на иконе, написанной на основании этого видения, «лежит особенная благодать». Таким образом, мы присутствуем при рождении нового мифа, и это лишь один из примеров. Несмотря на то, что богословски невозможно объяснить явление Бога в образе Саваофа после пришествия в мир Сына Божия, принявшего человеческое естество «неразлучно», почему-то никто не ставит под сомнение сам источник видения. Одна из главных добродетелей христианина — духовное трезвение. Однако и слова Спасителя о том, что величайшие чудеса и знамения будут даны от лукавого, чтобы «прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24, 24),даже не вспоминаются. Как же следует относиться к сообщениям о подобных видениях и иконах?

Мы свято верим в то, что Господь постоянно промышляет о Своей Церкви. Это касается и нашей Украинской Православной Церкви. За истекшее десятилетие Он неоднократно являл нам знаки Своей милости. За этот период было канонизировано множество подвижников веры и благочестия, признаны чудотворными многие иконы, прославившиеся чудотворениями, истечениями слез, мира и т. д. Но каждое из этих явлений было исследовано компетентной комиссией на епархиальном уровне и представлено на рассмотрение церковного священноначалия. И только после тщательного изучения поступившей информации соборный разум Церкви определял чудотворность той или иной иконы.

Однако нужно с сожалением констатировать тот факт, что встречаются злоупотребления, когда чудеса от икон, истечения слез, мира и т. д. являются повсеместным и частым явлением. Повествование об этих ложных чудесах и видениях не выдерживают никакой, даже самой простой, богословской критики. Но находятся люди, которые не имеют богословского образования, не вникают в духовно-нравственный смысл этих лжечудес и пропагандируют их путем печатания этих изображений и издания различных брошюр. Многие поддаются на подобную агитацию, входят в заблуждение, и, что весьма печально, их бывает очень трудно разубедить. Действительно, нужно всегда помнить слова Спасителя о том, что многие явления, чудеса и знамения будут от лукавого с целью прельстить последователей Христовых. Поэтому нужно с большой осторожностью относиться к подобным явлениям, тем более в том случае, если они приобретают характер всеобщности.

Критерием истинности видения, чуда, явления или знамения может быть только их соответствие с учением Священного Писания и Священного Предания. А о таком соответствии может засвидетельствовать только компетентная богословская комиссия и, в конечном итоге, соборный голос Церкви.

Архимандрит Макарий (Веретенников)

РУССКИЕ МИТРОПОЛИТЫ В ЭПОХУ СВЯТИТЕЛЯ МАКАРИЯ

Когда мы сегодня говорим о первом русском царе, мы рассматриваем события, исходя из тех или иных принципов. Я взял на нашу встречу газету, которая называется «Русь Православная». Весь номер посвящен этой тематике, и я обратил внимание на то, какие в нем используются «интересные» приемы. Например, приводится цитата из Патриарха, а затем идут целые главы из трудов митрополита Санкт-Петербургского Иоанна. Тем самым слово епархиального архиерея как бы получает некий смысловой приоритет перед словом Патриарха. Но это только начало. Материал, в котором приведены слова Патриарха, имеет заголовок «Безумцы, провокаторы, враги Церкви» — по существу, именно так здесь преподносится Патриарх! Дальше мы снова видим короткую цитату из Патриарха и большой комментарий редакции, превратно толкующий смысл его слов. И это лишь некоторые из используемых в этой газете приемов.

Теперь я перехожу к основной теме своего выступления. Прежде всего, я хотел бы обратить ваше внимание на такой интересный феномен: время, в которое мы живем, можно сравнить с эпохой митрополита Макария, и такие времена можно назвать «эпохой новых чудотворцев». С именем святителя Макария в этом смысле связана целая эпоха в жизни русской культуры и русского государства. Конечно, есть и отличие: в наше время канонизировано не около ста, как во времена Макария, а более тысячи святых. И нужно сказать, что это событие — массовую канонизацию святых на Соборе 2000 года — мы еще не восприняли, не осознали и не пережили должным образом.

Итак, с одной стороны — массовая канонизация 2000 года, а с другой — недостаточная церковность, недостаточное знание церковных канонов. Например, начинаются разговоры о том, что нужно срочно канонизировать какого-либо исторического деятеля или человека, который лишь недавно скончался. Вокруг этого вопроса поднимается целая волна, но когда берешь в руки книгу о подвижнике веры, скончавшемся в прошлом году, а в ней видишь уже и тропари, и нимб на портрете, то перед нами — очевидное отсутствие канонического сознания.

Теперь по поводу первого русского царя Ивана Васильевича Грозного. Я преподаю церковную историю в Московской духовной академии, и студенты часто задавали мне вопрос об отношении к эпохе Ивана Грозного, особенно после выхода в свет трудов митрополита Иоанна (Снычева) в середине 90-х годов. Я на этот вопрос отвечал: есть эпоха митрополита Макария. Что же касается выражения «эпоха Ивана Грозного», то это не эпоха, поскольку эпоха всегда есть нечто целое. А о цельности эпохи в этом случае говорить не приходится.

Иван Васильевич Грозный — русский государь. Бесспорно, необходимо историческое исследование личности Ивана Грозного, его заслуг и т. д. Но те, кто выступают за его канонизацию, исходят при этом отнюдь не из его особого церковного благочестия. Речь идет как бы о канонизации монархии. Конечно, если говорить о возможной проекции небесного мира на землю, то в небесном мире царит не демократия, а монархия. Известна точка зрения нашей Церкви по этому вопросу, но она не волнует «ревнителей». Она не волнует их, поскольку сегодня личность Ивана Грозного переживает необычайное мифологическое переосмысление. Причем это не стихийный, а вполне организованный процесс. Я уже показывал вам газету, полностью посвященную этой тематике.

Какие при этом создаются мифы? Первое: оказывается, Иван Васильевич уже канонизирован! Я поначалу не мог понять — как же так, откуда это идет? На самом деле это активно муссируется в соответствующей прессе и распространяется. Например, не успела пройти передача по радио «Радонеж», как уже выходит аудиокассета в типографской обложке, а на ней — и икона, и чудеса.

Основной аргумент, подтверждающий эту якобы уже состоявшуюся канонизацию, то, что в откосе северо-восточного окна Грановитой палаты имеется изображение Ивана Васильевича в нимбе. Поскольку последняя роспись была сделана в 1892 г., то это изображение преподносится как акт канонизации. Но если бы кто-нибудь действительно радел о церковной науке, а не о мифотворчестве, то можно было бы заглянуть в синодальный архив РГИА. Если вы были в Грановитой палате, вы знаете, что там в таком виде изображен целый ряд московских государей. Изображение государей в нимбах — это византийская традиция, которая свидетельствует о почитании государя как помазанника Божия. Но это никогда — ни для византийцев, ни для русских — не говорило о личной святости. Имеющиеся архивные данные не подтверждают факта канонизации Грозного ни в XVII, ни в XIX веках.

Если говорить о проблеме взаимоотношений Ивана Васильевича с Церковью, то мне для их понимания много дали исследования мест погребения российских митрополитов. Это ведь непростой вопрос. Как вы знаете, в период опричнины летописание прекратилось, и мы вынуждены искать сведения о том, где был похоронен тот или иной митрополит, в других источниках. Напомню, что за время правления Ивана Грозного единственным митрополитом, который скончался своей смертью, оставаясь главой Церкви, был святитель Макарий. Все остальные митрополиты либо сами покидали престол, либо их низводили. О какой же святости после этого можно говорить?

16 января 1547 года состоялось венчание на царство первого и единственного тогда православного государя. Митрополит Макарий, обращаясь к нему, говорит, чтобы он был послушным сыном Святой Церкви и т. д. О каком же послушании можно говорить при таком отношении к предстоятелям Церкви? О том, что тогда происходило с епископами и игуменами, нам известно очень немного. Но мы знаем о гибели преподобного Корнилия, Псково-Печерского чудотворца. Сегодня те, кто ревнуют о канонизации первого русского царя, совершенно произвольно перетолковывают слова службы, где говорится, что земной царь «предпослал» преподобного Корнилия небесному царю. Они преподносят это как нечто благодатное, что нельзя рассматривать иначе как кощунство…

Еще одно слабое место в разговорах о канонизации Ивана Васильевича — это его многоженство, хотя пресса, которая борется за его канонизацию, пытается эти факты отрицать. Столь же проблематична интерпретация опричнины как некого монашеского ордена. Если вообще возможно говорить о благочестии применительно к опричнине, то, по сути, это было навязыванием неправославных форм благочестия. Не стоит забывать и о том, что митрополит Макарий выступал против опричнины — об этом говорится в 34-м томе русских летописей. Все эти усилия по «канонизации царя» Ивана Васильевича смущают простых верующих. И мы видим, что эта ситуация нагнетается с помощью некоторых средств массовой информации.

Протоиерей Владислав Цыпин

ИДЕЯ ЭТОЙ КАНОНИЗАЦИИ — ПРОВОКАЦИОННАЯ

Мысль о канонизации царя Ивана Грозного, насколько мне известно, никогда в прошлом всерьез никем не высказывалась. Эта идея — явление последних лет. Для историков эпоха Ивана Грозного и его место в истории России — это область исследований и полемики, но до последнего времени спор шел об оценке Ивана Грозного исключительно как исторического деятеля. А вот что он, оказывается, еще и один из угодников Божиих — такая экстравагантная мысль принадлежит уже нашему времени, и это симптом болезненного состояния религиозного сознания части нашего народа.

Мне вспоминается эпизод, который проливает некоторый свет на психологию и идеологию тех, кто носится с этой идеей. Лет десять тому назад, в начале 90-х годов, меня пригласили в одну общественно-политическую организацию на конференцию, сделать доклад на тему отношения Церкви к монархии. В докладе я старался быть объективным, избегая всякой идеологии, я просто пытался почерпнуть из истории взгляд на этот вопрос. Реакция на мое выступление в этом обществе, воспаленном монархическими настроениями, была довольно терпимой, но я не смог угодить им вполне. И вот, чтобы помочь мне лучше понять их настроения, они сказали: «Вот вы же имеете своего игумена (почему-то они приняли меня за монаха), которому служите, и мы хотим иметь такого же игумена-царя». Я ответил: «Это же разные сферы жизни — монастырь и государство. К тому же игумен свою братию знает, у него личные отношения с каждым из монахов, а у царя — миллионы подданных, и никакие личные отношения с каждым из них для него невозможны». Мне на это сказали:

«Это для обычных подданных невозможны. А для тех, кто восстанавливает монархию?».

В этом эпизоде очень ярко, наивно и простодушно были выражены помышления тех, кто носится с идеей канонизации Ивана Грозного: им хочется быть подручными в деле восстановления монархии, «опричниками», как многие из них себя называют.

Вспоминаю и еще один разговор. Моим собеседником был читатель подобных журналов и газет. Он горячо поддерживал мысль о канонизации Ивана Грозного. В конце спора, когда все его аргументы обнаружили свою очевидную несостоятельность, он вынужден был признать, что со строгой церковно-канонической точки зрения трудно настаивать на канонизации Ивана Грозного. Но тогда он прибег к своему последнему аргументу: «Как же вы не хотите оценить такой его подвиг, ведь он своими собственными руками багром топил жидовствующих!» Я сказал, что это, безусловно, выразительная сцена, но она, во-первых, представляется мне малодостоверной, и к тому же разве это аргумент за канонизацию, а не против нее? И еще в статьях некоторых поклонников Ивана Грозного явно проскальзывает антииерархическая идея этой проектируемой канонизации. Так в одной из статей было прямо написано, что канонизации Ивана Грозного как огня боятся «современные Колычевы». Понятно, что под «Колычевыми» тут подразумеваются продолжатели дела и служения святителя Филиппа, митрополита Московского. Совершенно саморазоблачающий выпад!

Конечно, как сказал Святейший Патриарх Алексий II, во всей этой затее мы имеем дело с провокацией. Для одних это действительно сознательная антицерковная провокация, направленная на то, чтобы по возможности

затруднить церковное делание, создать ранее не существовавшие проблемы, обострить уже имеющиеся. Другие из тех, кто ведет эту кампанию, считают, что Церковь должна быть служанкой в делах политических, что ее нужно использовать в своих целях. Вероятно, этим людям представляется, что если бы они привлекли Церковь на свою сторону, она была бы им мощной поддержкой. Но есть еще и множество людей исторически и богословски наивных. Они легко верят всему, что написано. И мы более всего должны быть обеспокоены тем, что в сознание этих людей вносится смущение.

Что касается мысли о канонизации Григория Распутина, я хорошо помню по заседаниям синодальной Комиссии по канонизации святых, что как раз общение императора Николая II и императрицы с Распутиным было самой серьезной проблемой, затруднявшей принятие решения о канонизации. В результате тщательного исследования этого вопроса комиссия выработала адекватный подход к этой теме. Общение царственных мучеников с Распутиным объясняется, как говорилось в заключительных выводах комиссии, болезнью наследника престола и тем, что Распутин, как виделось императрице, мог ему помочь в его страданиях. Конечно, вникая более подробно во все обстоятельства, мы не можем отрицать, что для императрицы Распутин представлялся и религиозно одаренным человеком, может быть, она считала его старцем в собственном смысле этого слова. Но если это так, то мы имеем дело с ее заблуждением. Канонизация императрицы вовсе не исключает ее ошибочных суждений, в том числе и религиозного характера. Мученическая кровь много значит и многое искупает. Но когда сегодня эта канонизация используется для того, чтобы и Распутина внести в святцы, понятно, что здесь мы имеем дело со злонамеренной инициативой.

Мне кажется, для религиозно сознательного человека многое проясняет чтение записок самого Распутина. В них он вроде бы выступает как благочестивый православный человек. Но эти записки несут на себе печать своеобразной религиозности, и образ его «старчества» решительно отличается, скажем, от знаменитого и признанного оптинского старчества. В частности, в записках проступает его критическое отношение к духовенству, равно как и его легкое и терпимое отношение к греху, как к тому явлению, без которого спасение невозможно. В духе пресловутой народной мудрости «Не согрешишь, не покаешься», порой представляется, что ревнители канонизации Распутина добиваются церковной санкции на грех. Во всяком случае, образ «старца Распутина» глубоко чужероден тому, что Церковь традиционно почитает в святых.

В связи с кампанией за канонизацию Распутина и Ивана Грозного необходимо особо сказать о провокационной роли газеты «Русь Православная». Я вспоминаю беседу с одним священником, очень искренним и благочестивым, который, несмотря на свое историческое образование, оставался читателем газеты «Русь Православная» от корки до корки. Помню, он мне показал одну из статей, где поливалась грязью церковная власть, Священный Синод, и утверждалось, что, вопреки заветам митрополита Петербургского Иоанна, Синод злокозненным образом не хочет канонизовать царя (это было до Архиерейского Собора). Я тогда сказал своему собрату: «Вот я свидетель, что как раз митрополит Иоанн на последнем заседании синодальной Комиссии по канонизации святых высказался очень определенно и решительно против прославления царя и при этом зачитал документ, составленный накануне. В этом документе отвергалась идея канонизации императора и императорской семьи». Моему собеседнику мысль о том, что митрополит Иоанн мог быть против канонизации императора, показалась настолько несовместимой с его представлениями о нем, что он мне сказал тогда: «Вы клевещете на его память». Вот как эта газета, грубо говоря, «водит за нос» своих читателей. Надо подчеркнуть, что главный редактор газеты «Русь Православная» очень хорошо понимает, что он делает, и какие цели он преследует.

Следует сказать несколько слов и относительно церковной дисциплины. Конечно, нет, и не может быть никаких официальных церковных решений, которые бы выражали отрицательные суждения о тех или иных деятелях прошлого. Анафеме подвергаются лица здравствующие, а не уже представшие на Суд Божий. Поэтому и не может быть официального церковного постановления, где было бы сказано, что такой-то и такой-то никогда не будет канонизирован. Тем не менее, церковное отношение к тем или иным историческим деятелям находит свое выражение в выступлениях Предстоятеля Церкви. По меньшей мере, для духовенства его суждения должны быть ориентиром, обязывающим ориентиром. После того как Святейший Патриарх Алексий II неоднократно назвал и саму идею канонизации Ивана Грозного и Распутина, и всю кампанию вокруг нее провокационной и вредной для Церкви, выступления в печати священнослужителей с иной, чем у Патриарха, позицией по этому вопросу могут рассматриваться только как грубое попрание церковной дисциплины. Для таковых авторов из духовенства дисциплинарные меры могут стать вполне естественными и необходимыми.

Что касается церковной печати, если она действительно церковная, если журналы или газеты издаются по благословению Святейшего Патриарха или епархиальных архиереев, то в таких изданиях не может быть места для пропаганды идей, на вредность которых недвусмысленно указало священноначалие. Что же касается мирян, которые выступают в нецерковной печати на эти темы, то они ответственны за все печатные выступления перед своей совестью и Богом.

Диакон Андрей Кураев

ГРИГОРИЙ РАСПУТИН

КАК ЗНАМЯ РУССКОЙ РЕФОРМАЦИИ

Издания типа «Русский вестник», «Русь православная» «Жизнь вечная» и просто «Жизнь» — это лицо русской Реформации. В Европе Реформация произошла пятьсот лет назад. У нас она припозднилась: ждала, пока не ослабнет государство. Реформация — это мирянское движение. Это бунт мирян против церковной иерархии, желание мирянских активистов «порулить» Церковью, на свой лад истолковав Писание.

В изданной этими кругами брошюре, призванной доказать, будто «принятие ИНН равнозначно отречению от Христа»¹, есть главка «Основные критерии истины». Ее первая, исходная фраза: «Правда Божия в оценке и решении каких-либо затруднительных вопросов проявляется через церковное правило: vox poppuli — vox Dei (глас народа — глас Божий). И если решения Священного Синода, даже поместного Собора встречают неодобрение народа и противоречат Священному Преданию, то значит, эти решения ошибочны и не имеют никакой силы для церковной полноты»². Интересно — и какой же это собор принял такое «правило»? Где, в каком церковном источнике авторы сей брошюры его вычитали (да еще и с орфографической ошибкой)? Не меньше поражает и решимость этой группки говорить от имени всего «церковного народа». Что вообще эта «группа товарищей» имеет в виду под «Священным Преданием» (предыдущая глава в той же брошюре названа «Проблема персональной кодификации и Священное Предание», но не содержит в себе ни одной библейской или святоотеческой цитаты)?³

Реформаторы XVI века не считали себя модернистами. Лютер был убежден, что восстанавливает учение Церкви эпохи апостолов и Вселенских Соборов (он никогда не произносил лозунга «только Писание»). Так и нынешние русские реформаторы убеждены в своей собственной традиционности и ортодоксальности. Но на деле за каждым их шагом стоит глубочайшее недоверие к церковной власти. Если вы сегодня увидите, как кто-то начинает размахивать фразой «народ — хранитель Православия», будьте осторожны: это очередной «демократ-реформатор». Он себя и своих друзей отождествил с «церковным народом» и на этом основании чувствует себя «вселенским судьей».

Реформаторский потенциал ревнителей прославления Ивана Грозного заметен вполне отчетливо. Они ни во что не ставят голос Патриарха, который уже не раз давал ясные оценки их притязаний. Столь же решительно отметается ими голос церковного, литургического предания.

Литургическое предание выражается в службе святителю Филиппу Московскому, в частности в июньской службе, где в каноне на утрене содержится ясная характеристика того человека, чье вмешательство в судьбу святителя Филиппа было столь трагическим. Этот человек не называется по имени, но ведь понятно, о ком идет речь и кто там называется «новым фараоном» и «новым Иродом».

Вот голос литургического предания Церкви об Иване Грозном. Конечно, с точки зрения академического богословия можно сказать, что не всегда голос литургических текстов фактографически достоверен. Можно было бы на эту тему устроить дискуссию. Но чтобы ее развернуть, чтобы заглушить голос литургического предания, нужно столько эшелонов аргументов пригнать! Подлаживать литургию под свои политические «вкусы» нельзя. Иначе это будет откровеннейший модернизм. Я не хочу быть модернистом, поэтому я лучше поверю голосу литургического предания.

Есть еще голос церковной агиографии: в житии свт. Филиппа ясно говорится о роли царя в его смерти. Но опричные модернисты прямо говорят о том, что житие свт. Филиппа содержит «ложь»⁴. Для модернистов чудеса (которые, как им кажется, совершают написанные ими же «иконы» тех персонажей, в святости которых они уверены) важнее, чем праведно-назидательная жизнь самого этого персонажа. Поэтому они считают неверным «представление о том, что каждое житие должно быть назидательным для православного человека. Это не совсем так. То или иное житие может быть назидательным, а может быть и только констатацией каких-то известных фактов. По крайней мере, назидательность — не критерий святости»⁵. Понятно: какая уж назидательность в Иване Грозном…

Есть еще голос церковной истории. Мы верим в то, что история — это пространство диалога Бога и людей, в то, что церковная история и русская история — это часть священной истории, продолжение библейской истории. И поэтому голос исторического предания для нас очень значим. Так вот, когда царь Алексей Михайлович пожелал перенести мощи свт. Филиппа в Москву, Никон отвез на Соловки царскую грамоту: «молю тебя, разреши согрешение прадеда нашего царя Иоанна, совершенное против тебя завистию и несдержанною яростию». Это значит, что в церковном сознании XVII века в конфликте свт. Филиппа и Ивана Грозного виновной стороной считался именно царь.

И наконец, для меня как человека, который не является специалистом по русской средневековой истории, значим голос ведущего церковного специалиста по этому периоду — архимандрита Макария (Веретенникова). Человек всю свою жизнь занимается XVI веком — веком Ивана Грозного. Он монах, архимандрит. Его статьи об Иване Грозном в «Журнале Московский Патриархии» и газете «Радонеж» говорят о тех фактах в жизни грозного царя, которые не оставляют шансов на его прославление в лике праведников. Вновь говорю — для того чтобы оспорить выводы ведущего специалиста, церковного человека, всю жизнь посвятившего изучению этой тематики, нужно иметь очень много серьезных аргументов, а не отбрехиваться по принципу «Ах, это ж иностранцы сказали, а они всегда врут!». Несомненно, в том мифе об Иване Грозном, который сложился в европейской историографии, есть много лжи. Но нельзя же думать, что раз иностранцы солгали в одном, значит, и все остальные их сообщения — ложь. Это совершенно некорректно.

Да, есть столь впечатляющее наших реформаторов изображение царя Иоанна Васильевича в нимбе. Но это восхищение выдает меру их незнакомства с русской историей. Хорошо известно, что нимб в иератической живописи — это не только знак личной святости, но и знак святости того служения, которое нес изображенный человек. Далеко не все люди, чьи изображения сопровождаются нимбами, прославлены Церковью. С нимбом изображали себя на монетах своей чеканки и св. князь Владимир, и непрославленный Церковью князь Ярослав Владимирович, и анафематствованный Церковью Святополк Окаянный (убийца своих братьев — свв. Бориса и Глеба)⁶.

Именно модернисты, некоторые из которых открыто мечтают об «опричной революции», и видят в Грозном «посвященного эзотерика»:

«Грозный был еще и тончайшим православным эзотериком. Иоанн IV утверждает благой, в целом, характер смерти. Одна из главных задач инквизиции заключалась в том, чтобы провести грешника через некий ритуал духовного созерцания, обусловленного умерщвлением плоти. Долгие страдания постепенно делают человека невосприимчивым к физическим ощущениям, к запросам собственного тела. Разум, свободный теперь от телесных мучений, неожиданно открывает для себя новые функции, ранее ему неизвестные. Таким образом, наступает стадия просветления Разума, когда он, освободившись от материального тела, начинает свободно впитывать в себя божественные энергии высших сфер. Все это чрезвычайно легко накладывается и на опричный террор, который несомненно представлял собой одну из форм православной инквизиции. Иоанн Грозный и его верные опричники отлично осознавали свою страшную, но великую миссию — они спасали Русь от изменников, а самих изменников — от вечных мук». А вот еще одна цитата — из текста, написанного иностранцем Шлихтингом, очевидцем многих тогдашних событий: «Однажды пришел к тирану некий старец, по имени Борис Титов, и застал тирана сидящим за столом… Тот вошел и приветствует тирана; он также дружески отвечает на приветствие, говоря: «Здравствуй, о премного верный раб. За твою верность я отплачу тебе неким даром. Ну, подойди поближе и сядь со мной». Упомянутый Титов подошел поближе к тирану, который велит ему наклонить голову вниз, схватив ножик, который носил, взял несчастного старика за ухо и отрезал его. Тот тяжко вздыхает и, подавляя боль, воздает благодарность тирану… Тиран ответил: «С благодарным настроением прими этот дар, каков бы он ни был. Впоследствии я дам тебе больший». Под этим большим даром имелась в виду смерть, смерть от руки Царя, избавляющего от загробных мучений»⁷. «Святой преподобный Корнилий, игумен Псково-Печерского монастыря, дерзал называть в монастырской летописи Помазанника Божьего — Царя Иоанна Васильевича Грозного «антихристом»… Казнив игумена Корнилия, Государь Иоанн Грозный спас его для жизни вечной, не допустил полного падения его в прелесть»⁸.

Впрочем, я не склонен считать таким «протестантом» всякого, кто почитает Ивана Грозного и Григория Распутина как святых.

Особо следует сказать о сравнительно новом аргументе сторонников прославления этих исторических персонажей. Они все чаще ссылаются на доброе отношение к Распутину и Ивану Грозному старца Николая Гурьянова. Это может оказаться правдой, но не надо путать свою жизненную ситуацию с ситуацией отца Николая. В жизни человека такого склада, как отец Николай, осталось лишь одно чувство — любовь. Ревнители же прославления Ивана Грозного живут ненавистью, жаждой мести и злобой, оттого что не у них власть в обществе и в Церкви.

Любовь же всему верит, по слову апостола Павла, и все истолковывает в лучшую сторону. Я по себе помню: лет двадцать назад, когда я только приходил в Церковь, среди тех, кто встречал меня у церковного порога, были люди, от которых я впервые услышал о царской семье как о мучениках, о Григории Распутине как об оклеветанном подвижнике. Знаете, я с радостью на это реагировал. Ведь сама установка советского юноши, уходящего из СССР и приходящего в Православие, такова «пропаганда все врет». И когда мне говорили: ты знаешь, на самом деле и вот об этих людях тоже советская пропаганда сказала неправду, — для меня было только радостью сразу же с этим согласиться. Для христианина одна из величайших радостей — узнать, что человек, о котором тебя приучили думать плохо, на самом деле другой, и иметь возможность сказать: «Слава Богу! Число истинных христовых слуг в нашем мире было или есть больше, чем я думал». Конечно, это очень радостное ощущение. Нормальная реакция верующего сердца на такую весть может быть только радостной: «Вот здорово!»

Это было на уровне эмоций. Но оказывается, для церковного человека недостаточно просто жить по велению своего сердца, по первой эмоциональной реакции. Даже такие добрые чувства надлежит проверять и смотреть, насколько исторически и богословски обоснована дошедшая до тебя версия, к каким духовным и иным плодам поведет согласие с ней.

Я думаю, у отца Николая Гурьянова была нормальная церковная установка на доверие и на приятие доброй информации о другом человеке. А вот возможности проверить эту информацию не было. Не было у него возможности рыться в архивах, расспрашивать историков, и поэтому получилось так, что он (и о возрасте нужно помнить) стал в этом смысле заложником людей, окружавших его и фильтровавших поступавшую к нему информацию.

То, что происходило вокруг о. Николая в последние годы его жизни, понуждает меня поставить такой вопрос. Подчеркиваю — это вопрос, а не утверждение.

Нам известно, какие бывают облики старения и угасания у людей обычной жизни, не преисполненных благодати. Мы знаем, что ум теряет былую остроту и силу, бывает, что человек начинает жить в каком-то своем мире, будучи не в состоянии усваивать новую информацию, критически воспринимать приносимые к нему мнения окружающих его людей.

Священник Александр Ельчанинов сравнивал умирание с переводной картинкой. Сквозь плотную непрозрачную оберточную бумагу (тело) сама картинка (душа) еле видна. Картинку опускают в воду, а затем начинают отделять обложку. И вот в ту секунду, когда воздух попадает между обложкой и самой картинкой, последняя становится или еще более тусклой, чем прежде, или совсем невидимой. Но картинка не исчезла: еще немного, и она станет такой красивой, какой мы ее еще не видели.

То, что в нашей обычной жизни такое потускнение бывает, это очевидно. Конечно, очень хочется, чтобы в Церкви все было иначе, чем в светской жизни. И все же — может ли Господь попустить, чтобы нечто подобное произошло в жизни подвижника? Или же в жизни старца не может быть проявлений обычной человеческой старости? Ограждает ли Господь своих избранников от такого рода вещей? Я боюсь, что хотя бы временами отец Николай не миновал этого.

Начало и конец земной жизни схожи. В детстве человек зависим от своего окружения и ведом им. О детстве святых мы знаем хотя бы со слов прп. Варсонуфия Великого, что влияние детского окружения и юношеского образования может сказываться на мнениях святых и в последующие годы их жизни. Каждый человек — даже святой — остается человеком своего времени и несет в себе некоторые предрассудки своего века, иногда не замечая их расхождения с Евангелием. Поскольку и пока это расхождение не замечено — оно и не может вмениться во грех. Однако, поясняет собеседник Варсонуфия прп. Иоанн, если бы такие отцы помолились, чтобы Господь просветил их ум и по этим вопросам, неточностей удалось бы избежать: «они не просили Бога, чтобы Он открыл им, истинно ли сие учение, и потому Бог оставил их при собственном их разумении»¹¹.

Но и о старости сказано: «егда же состареешися… ин тя препояшет и поведет». Старый что малый… И в старости может прийти к человеку такое же состояние не всецелой свободы в своих реакциях и мнениях, такая же зависимость от того, какие люди тебя окружают.

Так что в вопросах исторических я предпочту верить историкам, а не затворникам.

Историки же, у которых есть возможность копаться в архивах и проверять, где ложь из одного лагеря, а где ложь из другого лагеря, в итоге вырабатывают более взвешенную позицию, но все равно не в пользу Григория Распутина. В пример могу привести священника, который очень много сделал для прославления царственных мучеников — протоиерея Георгия Митрофанова из Санкт-Петербурга. Он лучший церковный специалист по русской истории начала XX века, член синодальной Комиссии по канонизации святых, и именно ему было поручено разобрать все аргументы против канонизации царственных мучеников. Работая в архивах, он шел шаг за шагом: Ленский расстрел, Кровавое воскресенье, Григорий Распутин, — разбирая, что и как там было. Его выводы по этой теме как раз достаточно определенны. Да, мы можем понять, извинить и простить отношение Государя и особенно Государыни к этому человеку, от которого зависела жизнь их сына. Но доброе отношение не стоит принимать за индульгенцию. Увы, есть слишком много свидетельств о мраке, который все-таки был в глубине этой личности.

Второй человек, который тоже немало способствовал канонизации царственной семьи, протоиерей Александр Шаргунов, считает, что атака на царскую семью с использованием имени Григория Распутина ведется уже второй раз. В первый раз это было при жизни царя, когда попробовали связать в единый узел Государя и Григория Распутина, и удар по Григорию Распутину был ударом по Государю. Второй раз их пробуют связать воедино сегодня. Отец Александр считает это продолжением старой провокации: связав воедино в общественном мнении царскую семью и Григория Распутина, потом обратиться к реальным фактам из архивов, нанести удар по Григорию Распутину, но тем самым — уже и по всей Церкви: «видите, Церковь ни в чем не разбирается, и она всякого проходимца в лике святых прославляет». Чтобы не рисковать слишком многим, необходима осмотрительность. Естественно, эта осмотрительность не исключает дискуссии¹².

Наконец, я не могу забыть рассказ, поведанный мне в марте 1999 года в Стокгольме баронессой Людмилой Александровной Ляндезин-Трубецкой. В канун октябрьского переворота ее отец увез свою семью из опасного Петрограда на дачу под Выборг. Поскольку затем эта территория отошла к Финляндии, они оказались в безопасности. Со временем постоянным гостем их дома стал Воейков — человек из ближнего Государева окружения. Подросшие барышни расспрашивали гостя о придворной жизни и, конечно, о Распутине. Воейков подтвердил, что Распутин обладал целебным даром и не раз спасал наследнику жизнь. Проблема была в том, что порой Распутин бывал

настолько пьян, что его нельзя было везти во дворец, а помощь была срочно необходима. Тогда к нему подтаскивали телефон, и Распутин, по телефону беседуя с царевичем, останавливал кровотечение… Поскольку мне не известны православные святые, которые в пьяном виде творили бы чудеса, приходится признать, что Распутин к их числу не принадлежал. Мне кажется, что Распутин — это просто экстрасенс, Кашпировский начала XX века.

И если и впрямь Мироточит его фотография или «икона», то меня это нимало не впечатляет. Мироточили даже языческие статуи. Мироточат иконы в жутчайшей секте по имени «Богородичный центр» (она же «Церковь Державной Божией Матери»). Поэтому само по себе крово-, слезо-, или мироточение не является аргументом святости того или иного изображения, тем более персонажа.

Тот, кто мироточение образа считает высшим аргументом, не устоит перед лестью антихриста. Ведь и враг Христов в конце времен создаст чудотворный образ: «И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» (Откр. 13, 15).

Когда-то, еще будучи семинаристом, я услышал, что сатане Господь не попускает принимать облик Божией Матери, и потому все видения Богородицы истинны, а тот, кто эти видения созерцает, не может быть в прелести… Несколько месяцев этот тезис не давал мне покоя: сердце хотело ему верить, а разум сопротивлялся. Наконец, стало понятно, кто же запустил эту благочестивую «пулю» в церковный обиход: товарищ Янкельман, он же — гражданин Береславский, он же «епископ Иоанн» из «катакомбной церкви», в конце 80-х вместе с Якуниным возглавлявший клуб «Церковь и перестройка», а затем стяжавший известность как лидер «Богородичного центра» и

«Церкви Божией Матери Преображающейся». С помощью этого благочестивого, но самодельного «предания» он хотел получить индульгенцию для тех оккультно-эротических откровений, которые он сам распространял от имени якобы являвшейся ему Богородицы.

Так же опасно строить свою веру на чудесах мироточения: мол, если где-то что-то Мироточит, то там и есть правда. Но у наших «правых реформаторов» свое, альтернативное богословие. У них альтернативные святые (помимо упомянутых еще и некая Пелагия Рязанская), иконы и чудеса.

У этих людей уже сформировались диссидентские привычки, привычка бунтовать. Их листовки и газеты, проповеди и шепотки капля за каплей учат не доверять церковной иерархии. Не так давно в передаче, которую на «Радио России» ведет Жанна Бичевская, прозвучала очередная порция сплетен. Было сказано, что протоиерей Николай Гурьянов на самом деле — тайный схимник и, более того, схиархиепископ (говорилось и о том, что Григорий Распутин — также тайный монах и тайный священник. Он, дескать, тайно поехал на Афон, и там его тайно рукоположили и постригли, он и был духовником царской семьи в последние годы).

Сами по себе эти сообщения, казалось бы, не имеют вероучительного значения, однако же удивляет то, с какой настойчивостью такого типа люди и издания ищут повода, чтобы сказать некое «свое слово». В принципе, вопрос о том, был или нет схимником протоиерей Николай, был он тайным епископом или нет, для нашего отношения к памяти отца Николая не имеет особого значения. Но когда такого рода сообщения попадают в атмосферу кружка Жанны Бичевской или «Русского вестника» и «Руси Православной», они становятся еще одним ядрышком, которое бьет по твердыне церковного канонического сознания.

Церковную Россию втягивают в реформацию. Но отчего же реакция Церкви даже на уровне священноначалия столь неясна и непоследовательна? Например, уже много лет меня, мягко говоря, изумляет, почему на каждую Пасху и на каждое Рождество Патриарх посылает поздравления редакции «Русского вестника». Складывается удивительная ситуация. Вот, скажем, в минувшем году на епархиальном собрании Патриарх выразил церковное отношение к двум историческим личностям, о которых здесь идет речь. Но ближайший же номер «Русского вестника» выходит с портретом Григория Распутина на обложке. Но в следующем, рождественском номере опять же печатается поздравление Святейшего Патриарха редакции расколоучительной газеты. Я понимаю, у Святейшего Патриарха, наверное, руки не доходят, чтобы полистать такого рода издания. Но, думаю, мы вправе обратить внимание на то, что его имя используется такими разрушительными силами.

Реформация задержалась на границах России на пять веков. Пока была государственная власть с ясной и жесткой религиозной политикой (сначала православной, потом — атеистической), мирянский активизм осаживался. Теперь этот удерживающий отошел. И мы увидели лицо «русского бунта». Лицо Григория Распутина и Ивана Грозного.

Вершиной лукавства в этой книге является миф о том, что Русская Православная Церковь разошлась в оценке ИНН с Церковью Элладской. «Речь идет о конфронтации с Элладской Церковью» (с. 26), что тем более страшно, что «апостольское православие хранимо до сих пор Ахайей-Элладой» (с. 15), которая по отношению к нам оказывается «апостольской матерью-Церковью в Элладе» (с. 28), и потому надо «признать совершенную священноначалием Русской Церкви ошибку и присоединиться к точке зрения Элладской Церкви» (с. 30). Лукавство в том, что:

1) Элладская Церковь никогда ни водном своем официальном документе не протестовала против индивидуальных налоговых номеров (в Греции это АФМ, и они используются они еще с 60-х годов);

2)никакой «конфронтации» у нашей Церкви с Церковью Эллады нет и в помине,

3) после отпадения Рима в католичество «вторым Римом» стал именно Константинополь, а не «Ахайя»;

4) Матерью-Церковью по отношению к Русской Церкви является Константинопольский Патриархат, а не Элладская Церковь (получившая статус автокефальной Церкви лишь в конце XIX века после продолжительного раскола с Константинопольским Патриархатом).

Александр Дворкин

ЦАРЬ ИВАН ГРОЗНЫЙ И СОВРЕМЕННОЕ СЕКТАНТСТВО

15 лет назад я защитил докторскую диссертацию о теократических воззрениях Ивана Грозного, однако я не буду говорить о тех фактах, которые так обстоятельно уже описал здесь архимандрит Макарий. Я попытаюсь раскрыть тему моего доклада в контексте сектоведения — то есть тех проблем, которыми я занимаюсь последние 10 лет.

Сразу оговорюсь: я не сторонник теории заговора, но сейчас ясно, что есть силы, которые стремятся расколоть нашу Церковь или, по крайней мере, ее ослабить. На примерах исследования сектантства видно, насколько свободнее и вольготнее чувствуют себя секты, например, на Украине, где Православная Церковь расколота и ослаблена.

Как историк я не люблю делать широкие обобщения, но если взять историю Западной Церкви, она предстает как постоянная череда расколов «слева»: бесконечные попытки обновления, реформации, и чем дальше, тем все больше откалывающихся групп (лютеране, баптисты, церкви Христа, адвентисты и т. п.). История Восточной Церкви выглядит совершенно иначе. Для нее характерны расколы «справа» — начиная, скажем, с ариан, несториан, монофизитов и прочих групп, которые не принимали решений новых соборов, вплоть до наших старообрядцев и греческих «старокалендаристов». Другими словами, в нашей церковной традиции есть хороший иммунитет от расколов «слева», но гораздо меньшая устойчивость от попыток раскола «справа». В последние годы мы снова стали тому свидетелями. Неслучайно попытка раскола «слева» в виде неообновленчества была быстро отторгнута церковным народом, в то время как голоса «справа» воспринимаются как нечто заслуживающее доверия, как то, к чему нужно прислушаться.

Если говорить о силах, которые борются против индивидуальных налоговых номеров как печати (или «предпечати») антихриста, против новых паспортов, переписи и т. д., то сейчас они выдвинули новое требование: канонизации Григория Распутина и Ивана Грозного. Это очень небольшие группы, но очень шумные. За счет постоянного создания атмосферы скандала может создастся впечатление, что они выражают точку зрения многих. На самом деле идея их в том, что надо долбить в одну и ту же точку, авось что-нибудь да отколется. Неважно, каков предлог — антиглобализационные идеи, канонизация Грозного или даже канонизация Игоря Талькова, акафист которому мы уже видели. Кстати, 27 января рупор подобных групп — эстрадная певица Жанна Бичевская, выступая на радио «Голос России», обличала врагов Игоря Талькова, по ее словам, «нашего святого подвижника, превзошедшего своей богословской премудростью многих отцов Церкви». Дальше эти группы будут требовать канонизации Сталина — уже есть такие заявления. Появляются некие «исследования» о том, что он якобы был тайный православный и исповедник.

Опровергать все эти мифологемы невозможно, потому что возникают все новые и новые. Причина их появления — крайне низкая духовная культура людей, присоединяющихся к Церкви, массовый приток неофитов — совершенно неподготовленных, готовых слепо воспринимать любые высказывания всех, кто на шаг старше их в церковности. Плюс советская привычка диссидентства, привычка жить с кукишем в кармане. Привычка жить двойной жизнью: с одной стороны, ходить на партсобрания, ас другой — рассказывать политические анекдоты. Вот с этим расколотым сознанием приходят люди в Церковь, и эти схемы советской жизни они переносят на церковную реальность. Поэтому и священноначалие они воспринимают так же, как когда-то воспринимали советское правительство. Да, внешне его можно почитать — в то же время публикуя газетные статьи, написанные эзоповым языком и полные каких-то намеков, понося и ругая священноначалие, тем более, что за это можно не опасаться наказания.

Другая основа этого сектантства — ностальгия по сильной руке. Сейчас, дескать, все разваливается, а как хорошо было при Сталине или при Иване Грозном, когда все трепетали, а врагов ждала неотвратимая кара. Лучше всего эту кровожадную ностальгию выражает та же Жанна Бичевская: «и не будет больше лагерей и тюрем, все враги России будут казнены… Мы врага настигнем по его же следу и порвем на клочья, Господа хваля…» Только вот похвалит ли это Сам Господь?

Итак, с одной стороны, есть ностальгия по сильной руке, а с другой — религиозная истерика и кликушество. Отсюда гремучая смесь, которая ложится в основу псевдоправославных, а на самом деле оккультизированных сект. А вот уже и откровенная ересь, озвученная Бичевской: в песне «Царица Александра» она называет святую страстотерпицу императрицу Александру Федоровну «светом серафимов и упованием Богородицы», а ведь по учению Православной Церкви Свет серафимов — это Сам Господь Бог, Он же и упование Пресвятой Девы Марии. Думаю, это называется ересью царебожия. Проблема в том, что такие еретическо-сектантские группировки формально от Церкви еще не откололись и действуют на периферии церковной жизни. Существует, скажем, некое «Братство Царя-Искупителя», тесно связанное с экстремистской полуоккультной сектой, сформировавшейся вокруг псевдоправославной газеты «Жизнь Вечная».

Другая сектантская группировка, активно действующая в Москве, сложилась вокруг одного лжестарца — тяжелобольного, парализованного схимонаха Симона, которого возит на коляске схимонахиня Серафима. Он невнятно мычит, а она это толкует, причем, не гнушаясь площадной брани. У них есть, например, учение, что по средам нужно непременно одеваться в зеленое, по пятницам — в лиловое, а по воскресеньям — в красное, потому что эти цвета содержат определенную «энергетику». А креститься нужно с силой ударяя по плечу сверху, потому что у нас на каждом плече сидит по бесу и троеперстием мы этих бесов «прижигаем». Они распространяют антицерковные писания, приписываемые ими Пелагее Рязанской, о том, что духовные школы, духовенство и Патриарх ведут церковный народ прямиком в ад и прочее. Все это не получило канонической оценки и действует как бы в пределах Церкви. Недавно по просьбе пострадавших я связывался по поводу подобной группы с одним епархиальным архиереем, и ответ был очень странным: владыка мне жаловался на то, что он сам очень страдает от одной такой группировки, но не может их отлучить из-за опасения, что они тогда совсем уйдут из Церкви и станут сектой. Странная логика! А ведь эта группа самочинно основывает даже собственные конспиративные храмы в соседней епархии, то есть уже сама готовит раскол.

Отмечу, что эти секты находятся в разном положении: некоторые еще внутри Церкви, другие — на окраине, а есть и совсем отпавшие. При этом все они используют похожие мифологемы и скандалят на одинаковые темы.

Отношение к Ивану Грозному здесь хороший показатель. В письме, которое ревнители его канонизации недавно направили Святейшему Патриарху, есть потрясающий аргумент: Иван Грозный является отцом двух канонизированных святых. Яблоко от яблони, мол, недалеко падает. Что касается царевича Димитрия, то, надо сказать, он своего отца фактически не знал и рос без него. Сам по себе факт отцовства, конечно, не много значит, тем более что история раннего христианства знает множество примеров, когда отцы-язычники предавали на смерть своих детей — христиан-мучеников.

Архимандрит Макарий уже затронул тему о многоженстве Ивана Грозного. По этому поводу на одном из псевдоправославных интернет-сайтов я вычитал такую идею: женой можно считать только ту, с которой он был венчан. А если не венчан — значит не жена. А если это не жена, то говорить об этом — значит рыться в личной жизни помазанника Божия, а это, мол, далеко заведет. На самом деле, этот аргумент, помимо своей анекдотичности, исторически несостоятелен: можно спорить о том, был ли Грозный венчан со своей пятой или шестой женами, но то, что у него было четыре венчания подряд — это несомненно, как и то, что он был венчан со своей седьмой женой — матерью св. благоверного царевича Димитрия. После смерти своей третьей жены Иоанн Васильевич созвал Собор, на котором доказывал, что его третья жена отравлена боярами, а ему нужен наследник, и потому необходимо жениться в четвертый раз. Входя в это положение, Собор проявил некое, я думаю, малодушие, объяснимое отчасти тогдашней атмосферой, и согласился с этим браком, правда, отлучив царя на три года от причастия. Но к причастию, по свидетельствам современников, до конца жизни он уже не приступал, так как еще до истечения срока епитимьи женился вновь. Надо помнить о том, что «благоверный царь», как его величают ревнители, не причащался. При этом Иван Грозный был убежден, что он вправе нарушить любые нравственные правила, если царство при нем процветает, поскольку он развивал богословскую теорию о том, что помазанник Божий спасется по плодам своей деятельности. Своим воздержанием от причастия он, мол, заплатил цену за свой грех и более ответственности за него не несет. Для православных это, конечно, совершенно несостоятельная идея. Подробно все эти аспекты жизни и мировоззрения Иоанна Васильевича я как раз и разбираю в своей диссертации.

Теперь несколько слов о Григории Распутине. Излюбленный аргумент его «почитателей» сводится к тому, что Распутина почитали святые страстотерпцы Николай и Александра, а они, дескать, знали его лучше нас и были не глупее нас. Но ведь святые новомученики вел. кн. Елизавета Федоровна, митрополит Владимир Киевский и другие резко отрицательно относились к Распутину. Почему же наши ревнители игнорируют их свидетельство? Я принес сегодня с собой книгу некоей Татьяны Гроян — главный апологетический труд «распутино-славцев», с длинным названием «Мученик за Христа и за Царя Человек Божий Григорий, Молитвенник за Святую Русь и Ея Пресветлого Отрока» (Москва, 2000). Посмотрите на иллюстрацию: маленькая фигура Распутина изображена здесь рядом с царственными страстотерпцами, причем сам Распутин изображен как бы в «образе» Христа. Весь колорит этой «иконы» отчетливо напоминает так называемые «иконы» секты «богородичников» Иоанна Береславского (Вениамина Янкельмана). Возможно, все это делают одни и те же художники. Есть еще и изображение Распутина в виде крылатого Иоанна Предтечи, а в руках он держит чашу с головой императора.

Ко многим местам в этой весьма объемистой книге невозможно относиться иначе, как к курьезам. Вот несколько примеров, взятых почти наугад. Так, в этом «житии святого мученика схимника Григория Нового» сказано, что он с «Вырубовой ходил на крейсере «Варяг» в паломничество» в Верхотурье и в Тобольск (стр. 151)! В другом месте (стр. 176) описывается мрачный подвал дома «масона Юсупова», где был убит Распутин: «… в углу была брошена белым пятном огромная шкура белого медведя, недавно приобретенного хозяином в поездке по Индии и безжалостно им убитого. В сатанинских ритуалах шкура медведя являет собой знак сатаны… » (!? — А. Д. ). На странице 406 сказано, что Распутин «понимал язык животных» и т. п. Эта книга активно распространяется и смущает сознание недавно воцерковившихся людей.

Безусловно, есть целый ряд светских средств массовой информации, которые готовы подхватить любой подобный скандал, лишь бы это было во вред святой Церкви.

Конечно, большая часть всех этих аргументов ниже любого уровня критики. Именно поэтому серьезные ученые долгое время воздерживались от полемики с носителями идеологизированного и мифологизированного сознания. Но отсутствие ответа лишь еще больше возгревало их истеричность и возвеличивало их идеи в их собственных глазах. Нечто подобное произошло с изысканиями небезызвестного академика Фоменко, чья «новая хронология» затопила все книжные прилавки.

Именно поэтому отвечать этим людям нужно. С одной стороны, мы должны терпеливо и внятно формулировать ответы на претензии бессовестных крикунов, а с другой — воспитывать новообращенных, прививая им подлинное церковное сознание, основанное на любви к Богу и ближнему.

Алексей Беглов

О ПРОИСХОЖДЕНИИ РЕЛИГИОЗНЫХ НАСТРОЕНИЙ,

ЛЕЖАЩИХ В ОСНОВЕ ПОЧИТАНИЯ

ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА И ЦАРЯ ИВАНА ГРОЗНОГО

Хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что кампания за канонизацию Григория Распутина и царя Ивана Грозного возникла не на пустом месте, а связана с процессами, происходившими в нашей стране и Церкви в течение всего XX века.

Уже отмечалось, что почитание Ивана Грозного и Григория Распутина является составной частью комплекса эсхатологических настроений, который можно свести к трем основным положениям: пониманию содержания мировой истории как извечной борьбы между Богом и «древним змием», находящими для себя воплощения среди народов земли; уверенности в особой сакральной миссии царя-искупителя, «соискупляющего» свой народ и возвращающего его в число богоносных; ожиданию нового царя-христа.

Своими корнями подобные настроения уходят в антимодернизационные настроения российского крестьянства рубежа XIX-XX веков, которые были реакцией на изменения его общественного уклада и мировоззрения, происходившие в результате экономической и социальной политики правительств последних императоров. Выражались эти антимодернизационные настроения в основном в изоляционистских попытках отгородиться от «испортившегося» мира. Уже после великих реформ XIX века в некоторых районах крестьяне сознательно запрещали своим детям учиться в школе дольше 1, 5-2 лет, чтобы те «не испортились», отказывались переходить с трехполья на многополье: ибо Бог — в трех Лицах. С самого начала такой изоляционизм носил религиозный характер и подкреплялся эсхатологическими настроениями.

Кульминацией этого процесса стал 1917 год. Долго зревшие эсхатологические предчувствия нашли свое воплощение: большевики были восприняты как власть антихриста. Столкновение новой власти с крестьянским миром было интерпретировано в категориях извечной космической борьбы дьявола с Богом, отступников с праведниками. Так выявилась существенная черта этого религиозного умонастроения: его глубинный дуализм, роднящий антисоветский эсхатологизм (отождествление большевиков с властью антихриста) с древним манихейством или южнославянским богомильством.

Коль скоро антихрист уже пришел и царствует на земле, значит, не за горами и Второе пришествие Спасителя. Эти ожидания подогревались распространившейся хлыстовской идей о возможности непосредственного воплощения Христа или Богородицы в конкретном человеке. Начиная с первой половины 1920-х годов появились десятки групп, проповедовавших, что Второе пришествие уже совершилось, и видевших мессию в лице своего руководителя. Например, федоровцы считали, что антихрист (большевики) пришел в 1917 г., а в 1922 г. совершилось Второе пришествие Христа — основателя их движения Федора Рыбалкина, и началось 1000-летнее царство праведников. Еще раньше в Центральном Черноземье появились иоанниты, считавшие, что в праведном Иоанне Кронштадтском воплотилась Сама Святая Троица. Как воплощенного Христа или Святого Духа почитали своих предводителей ильинцы, которые в 1930-е годах заявили о себе в Белоруссии, стефановцы, получившие распространение на Украине, иннокентьевцы, которые существовали в Молдавии.

Не стоит думать, что эти группы были изначально чужды для Церкви. Почти все они до середины 1930-х годов существовали в рамках легальных приходов, а в первой половине 1920-х годов активно боролись с обновленчеством — как с церковью, пошедшей на сотрудничество с антихристовой властью. Однако большинство их членов не заметили ловушку антисоветского эсхатологизма: с точки зрения Церкви, ожидаемые ими и «явленные» христы и были антихристами.

В Мордовии к этим группам присоединились «верноподданные Николая II», или николаевцы, почитавшие воплощенного Бога в лице последнего императора. Места, где появились «верноподданные Николая II», находились в непосредственной близости от Саровской и Дивеевской обителей. Саровские торжества 1903 г. по прославлению и обретению мощей прп. Серафима привлекли сюда тысячи паломников и были отмечены присутствием царствующих особ. Очевидно, в ходе этих торжеств будущие основатели движения «верноподданных» видели государя. Подобно тому, как вдохновенные богослужения праведного Иоанна Кронштадтского произвели сильное впечатление на первых иоаннитов, объявивших пастыря воплощением Святой Троицы, так и Саровские торжества запечатлелись в памяти будущих николаевцев. Распространявшиеся в народе изображения императора в коронационном уборе еще более укрепили их в мнении о его божественности. Императорская корона, состоящая как бы из двух полушарий, была названа нико-лаевцами двуглавой и сочтена знаком Божества. Следующий шаг в направлении представления о «соискупительстве» царя-мученика был сделан тогда, когда приверженцы этих идей узнали о расстреле в Ипатьевском доме: коль скоро император Николай II — одно из Лиц Святой Троицы — принял мученическую смерть, он — и искупитель.

Тем самым, к началу 1940-х годов уже сформировались основные идеи, которыми руководствуются нынешние почитатели Грозного и Распутина. В течение 1940-х годов названные выше группы и их идеи стали частью новой религиозной субкультуры, противопоставившей себя традиционной религиозной культуре Патриаршей Церкви. Позднее носители этой субкультуры усвоили себе имя «катакомбников». Ее возникновение стало результатом мутаций, которые претерпевала церковная жизнь в условиях репрессий.

Сокращение числа действующих церквей вело к тому, что большинство приходских общин продолжали существовать без храмов и регистрации, необходимой по советскому законодательству. Уничтожение духовенства вело к тому, что место священнослужителей в этих нелегальных приходах занимали миряне, а иногда — самозванцы, выдававшие себя за священников. Богослужения нелегальных приходов все больше удалялись от их церковного образца, исчезали таинства, литургические и аскетические обычаи церковного подполья постепенно вытеснялись в сферу внецерковных практик.

В середине 1940-х годов, в условиях «нового курса» Сталина по отношению к Церкви, часть нелегальных общин попыталась вернуться к легальному храмовому богослужению и, соответственно, в ограду Церкви. Другие общины, члены которых были более последовательными носителями антисоветского эсхатологизма, осознали свое нелегальное положение как норму. В их мировоззрении на базе антисоветского эсхатологизма сомкнулись изоляционистская парадигма поведения, подпольный статус, оппозиционные по отношению к Патриаршей Церкви настроения. Этот мировоззренческий сплав и стал характеризовать «катакомбную» религиозную субкультуру, далеко не последней частью которой стали группы Федоровцев, иннокентьевцев, николаевцев и им подобные. Свойственное этим общинам напряженное ожидание христа-мессии, имеющего явиться здесь и сейчас, все более стало характеризовать альтернативную субкультуру в целом.

Примерно с конца 1940-х годов «катакомбная» субкультура начинает ощутимо влиять на традиционную религиозную культуру легальной Церкви. Среди прихожан последней распространяются алармистские настроения, иногда приводившие к стихийным всплескам религиозного чувства, как это случилось в сентябре 1950 г. в городе Усмани, где более 2000 человек пожелали исповедаться и причаститься в преддверии обещанной местной проповедницей «кончины света». С эсхатологическими ожиданиями были связаны и изоляционистские настроения. Известно, что еще в начале 1980-х годов в храмах, к примеру, Псково-Печерского монастыря можно было встретить беспаспортных прихожанок.

В 1950-х годах интенсифицировался процесс миграции представителей альтернативной субкультуры из сельской местности в города. Между ними и носителями традиционной религиозной культуры все больше стирались социальные и географические различия, а влияние «катакомбной» мифологии, как правило, не встречало противодействия. Отчасти это можно объяснить падением образовательного уровня легального духовенства, отчасти — двойственной позицией епископата Патриаршей Церкви, терпимо относившегося к нелегальной церковности и не всегда всерьез воспринимавшего ее «издержки».

Таким образом, к основным идеям обсуждаемого нами движения можно отнести:

• Восприятие мировой истории как сражения, идущего на протяжении тысячелетий, между «древним змием» и Богом, и их олицетворениями — евреями и христианами-праведниками;

•   Почитание государя императора Николая Александровича не как святого страстотерпца, а как царя-искупителя;
•   Ожидание «грядущего царя», который должен быть явлен и стать не столько политическим, сколько религиозным лидером русского народа (а именно так святые отцы описывали антихриста).

Эти идеи сформировались в результате многогранных религиозных, социальных и политических процессов, имевших место в нашей стране в XX веке, процессов, для которых переворот 1917 г. стал катализатором, но не был их единственной причиной.

Нынешнее распространение этих идей — один из самых ярких примеров влияния на традиционное церковное сознание новой религиозной субкультуры, более полувека назад противопоставившей себя традиционной религиозной культуре Русской Православной Церкви. (Среди других примеров такого влияния можно назвать трактовку введения ИНН в качестве знаков «последних времен», новых российских паспортов, прошедшей недавно переписи населения, а также некоторые проявления почитания «старцев», обычно называемые «младостарчеством».)

Нужно подчеркнуть, что почитание «предшественников» и «друзей» царя-искупителя — царя Ивана Грозного и Григория Распутина — следует из описанного историософского дуализма: коль скоро борьба темных и светлых сил — основной «сюжет» мировой истории, то их «воплощения» должны быть обнаружены на каждом ее этапе.

Распространение этих настроений, связанных по своему происхождению с альтернативной субкультурой, — серьезное испытание на прочность кафолического, соборного сознания Русской Церкви.

Вопрос о канонизации Евгения Родионова

В последнее время широкое распространение получили брошюры о Евгении Родионове, погибшем в Чечне в 1996 году, и даже его иконы, которые можно встретить не только в домах верующих, но и в некоторых храмах. 17 декабря 2003 г. на пресс-конференции в Храме Христа Спасителя председатель синодального Отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными органами протоиерей Димитрий Смирнов заявил, что он верует и исповедует, что Евгений Родионов «совершил христианский подвиг, достойный канонизации», и выразил надежду, «что скоро, как только мы получим дополнительные сведения, она состоится». Однако не было, и до сих пор нет никаких церковных документов о прославлении воина Евгения. В то же время на официальном сайте Отдела священник Константин Татаринцев утверждает, что прославление возможно по формуле: «воин-мученик Евгений (Родионов) и иже с ним пострадавшие воины Андрей, Игорь и Александр». Далее сообщается, что все материалы переданы в комиссию по канонизации.

Ответственный редактор «Церковного вестника» обратился за комментариями к секретарю синодальной Комиссии по канонизации священнику Максиму Максимову.

— Отец Максим, прежде всего, давайте поговорим о том, что является основанием для причисления клириков и мирян к лику святых.

— Церковь имеет критерии для канонизации святых любой эпохи. Эти критерии остаются неизменными, но каждая эпоха истории Церкви имеет свои особенности. Если обратиться к эпохе апостолов, то исповедание Христа как Спасителя и сама принадлежность к апостольскому чину делали человека святым. Если обратиться к следующей эпохе, то основным критерием являлся факт мученичества. Здесь важно, чтобы человек не сам себя вверг в эти испытания, но принял происходящее со смирением. Затем важна чистота исповедания веры, связи с Церковью, то есть он не должен быть ни гностиком, ни каким-либо другим еретиком или раскольником. Следующая эпоха — это эпоха преподобных и праведных. Здесь появляются новые критерии: почитание в народе, чудеса. Особое место в истории Церкви занимает ХХ век — это эпоха новомучеников и исповедников Российских. Для этой эпохи соборно выработаны дополнительные критерии канонизации. Когда мы поднимаем уголовно-следственное дело, изучаем биографию человека, особое внимание обращаем на его позицию в вероучительных и нравственных вопросах, стойкость на допросах, которые порой сопоставимы с эпохой первомучеников. Также стараемся выяснить, уклонялся ли он в раскол, и если да, то приносил ли покаяние.

Зачастую некоторые не выдерживали пыток и согласились на сотрудничество с органами НКВД, хотя это, как правило, не освобождало их от смерти (казни). В таком положении даже смерть человека не может являться определяющим фактором его канонизации.

Канонизация подтверждает вполне определенные выводы: человек в тяжелейших испытаниях сохранил веру и непорочно совершил свой подвиг.

— Как бы вы прокомментировали позицию, например, Союза православных хоругвеносцев, которые говорят о Евгении Родионове как «новомученике за Христа и Россию»?

— Надо определенно заявить, что эпоха новомучеников и исповедников Российских, как бы мы ее не растягивали, уже закончилась. Мы можем провести границу по 1970-м, в крайнем случае, 1980-м годам, когда в мир иной отошли последние исповедники, вышедшие из лагерей. Когда Евгения Родионова причисляют к новомученикам и исповедникам Российским, происходит очевидный подлог. Современная история России — это совершенно иной период.

Почему для Церкви при изучении новомучеников было важно выдержать определенную историческую дистанцию? Это не только проблема закрытых и недоступных архивов, это проблема целостного представления об эпохе, механизмов власти, принятия решений, положения Церкви. Сегодня каждый представляет какую-то партию, общественное движение или церковную группу. Но церковная Комиссия по канонизации не может быть ни «правой», ни «левой», ни «центристской». Комиссия руководствуется критериями, о которых мы вкратце уже говорили. Если мы говорим о современности, есть множество вопросов, на которые никто сегодня не сможет дать точный ответ.

Тем не менее, мы можем попытаться дать оценку конкретным фактам из жизни современного человека.

Действительно, сегодня может быть такая ситуация, что человека захватили религиозные экстремисты и требуют от него отречения от Христа и Его Церкви или угрожают смертью. Но встает проблема, как сегодня собрать реальные доказательства. У древних мучеников свидетелями были судьи и народ. Все судебные приговоры выносились публично. Отсюда и достоверность мученических актов. Все слышали, как мученики отвечали на вопросы о своей вере, и все видели, как их убивали, христиане бережно собирали косточки после сжигания. И никаких дополнительных доказательств не требовалось. В эпоху новомучеников ситуация изменилась. Двери следственного кабинета, тюремных застенков были плотно закрыты. Народ ничего не видел, но осталась бумага, документы. И они могут быть изучены и служить вполне достоверным свидетельством.

— Какие же документы могут быть в условиях чеченской войны?

— Канонизация — это не раздача награждений всем пострадавшим. Канонизация — это призыв Церкви обратить очи сердца к тому, кто верил во Христа и до конца сохранил эту веру. Изучая жизнь и смерть Евгения Родионова, мы вправе потребовать определенные доказательства, что все было именно так. Но оказалось, что основной источник в этом случае, да и то с большой оговоркой, — средства массовой информации. Нет нужды говорить, что современные СМИ нельзя рассматривать как серьезный и заслуживающий доверия источник информации. Но и при анализе публикаций выяснилось, что все сводится к рассказам одного человека — матери Евгения Родионова.

— Какое решение приняла комиссия по этому вопросу?

— Было принято решение о встрече с Любовью Васильевной Родионовой трех членов Комиссии — архимандрита Алексия (Поликарпова), наместника Данилова монастыря, игумена Дамаскина (Орловского), известного исследователя, автора многих книг по новомученикам, и меня как секретаря Комиссии. Наша встреча состоялась 26 июля 2002 года и продолжалась более двух часов. С разрешения Любови Васильевны весь разговор был записан на магнитофон для последующей расшифровки и представления всем членам Комиссии. За время разговора мы коснулись многих тем. Нашей задачей было узнать, насколько ее рассказ достоверен и убедителен с церковной точки зрения.

К сожалению, в данном случае говорить о церковности не приходится. Я связывался со священником, который служит в храме рядом с домом Родионовых. Любовь Васильевна в храм не ходит, а люди, которые приезжают на могилу Евгения, сами служат панихиды и в храм к священнику никогда не обращаются. Что кроме сектантства можно в этом увидеть? Но этот факт для нас — лишь дополнительный штрих к общей ситуации.

— Что же вы узнали из разговора с Любовью Васильевной Родионовой?

— Мы предупредили ее, что главный вопрос связан с почитанием ее сына: «Вы — единственный свидетель, которому мы можем доверять, и все, что вы скажете, будет запротоколировано». Она рассказывала о Жене, о себе, о том, как искала сына, получив от командования лживую телеграмму, что он дезертировал. Потом она долго искала правду и в конце концов встретилась с чеченским полевым командиром Русланом Хайхороевым (который к 2002 году, когда состоялся этот разговор, уже погиб. — Прим. ред.). Она узнала, что есть люди, которые могут открыть ей место, где похоронен ее сын, но за это требуется заплатить. Она заложила свою квартиру, — в этом смысле у нее есть христианское чувство самопожертвования, кроме одного «но»: все ее действия обусловлены только безграничной, до «обожествления», любовью к сыну.

— Главный вопрос — откуда известно, что смерть Евгения Родионова была именно такой, как ее описывают почитатели? Действительно ли боевики требовали от него отречься от Христа, снять крестик и принять ислам?

— В нашем разговоре с Любовью Васильевной выяснилось, что ее встреча с Хайхороевым продолжалась не более семи минут, и он ничего не говорил ей о конкретных обстоятельствах гибели Евгения. Те диалоги, которые появляются в газетах, типические, они взяты из рассказов других русских солдат, побывавших в плену. Любовь Васильевна честно призналась нам, что доказать ничего нельзя.

— Однако есть видеозапись смерти Евгения. Она может быть принята как доказательство?

— Здесь я снова процитирую Л.В. Родионову. Она сказала, что пленок с казнями и издевательствами над пленными воинами у нее много, и на одной из них, как она считает, снят ее сын. Но и это предположение она сама подвергает сомнению.

— Удалось ли членам комиссии выяснить отношение Любови Васильевны к возможной канонизации ее сына, к написанным иконам?

— Да, здесь у нее есть четкая позиция. Она считает, что канонизация «народной церковью» уже произошла, и канонизация официальной Церковью тут ничего не изменит. Точнее, она сказала «ничего не даст». Л.В. Родионова ее не добивается и очень болезненно воспринимает известия о написании в том или ином городе «иконы мученика Евгения». Она также протестует против телевизионных репортажей, где сообщается о его канонизации.

Добавлю, что никаких сведений о том, что Евгений или кто-либо из погибших вместе с ним воинов вел сознательную церковную жизнь, нет, и фактов, подтверждающих их мученическую — в церковном смысле этого слова — кончину, синодальной Комиссией по канонизации не обнаружено. Следовательно, говорить о прославлении Евгения в лике святых неуместно и безосновательно.

— Как же относиться к статьям, стиль которых все чаще напоминает житийный?

— Эти авторы выражают свое личное мнение. Они могут издавать брошюры как частные лица, но выступать от имени Церкви они не могут. Нельзя забывать, что каждый, кто записывает Предание Церкви, несет ответственность перед Богом и Церковью. Авторы, которые пытаются выдать желаемое за действительное, не могут быть церковными писателями и компрометируют сами себя.

В заключение подчеркну: Православная Церковь никогда не причисляла к лику святых тех, кто был убит на войне. Известен исторический факт: когда в Х веке император Никифор Фока потребовал от Константинопольского Патриарха канонизации убиенных воинов, Церковь ему отказала. А мотивация у него, кстати, была практически такой же, как сегодня: воодушевить армию, поднять боевой дух.

Деятельность Комиссии по канонизации многим известна только своей положительной стороной. И действительно, за десять лет прославлено почти полторы тысячи святых. Но есть и другая сторона нашей работы, о которой мало кто знает: очень много имен пришлось отвергнуть или, по крайней мере, отложить решение вопроса о канонизации до поступления новых материалов.

Приложение

 

 

ИТОГОВЫЙ ДОКУМЕНТ

СЕКЦИИ «ПРАВОСЛАВНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА»

XI Рождественских образовательных чтений

 Церковные СМИ — одно из важнейших направлений православной миссии в современном мире и, что не менее важно, одно из средств консолидации верных чад Русской Православной Церкви. Церковные СМИ призваны нести Благую весть о Воскресшем Господе, о божественном призвании человека, о евангельском идеале праведной жизни и его воплощении в наше время. Опыт работы многих православных периодических изданий показывает, что они становятся добрым помощником и советчиком как для тех, кто твердо стал на путь церковной жизни, так и для тех, кто ищет дорогу к храму. Издания синодальных отделов, епархий, монастырей, приходов и самых различных церковных организаций являются свидетельством активной миссионерской и проповеднической деятельности Церкви, ее диалога с обществом и государством.

1.  Вместе с тем не все благополучно в среде журналистов, пишущих на церковные темы. В последние годы ряд изданий, объявляющих себя борцами за Православие, в том числе газеты «Русь Православная», «Русский вестник», «Сербский крест» (новое название — «Первый и последний»), «Царский опричник», интернет-журналы «Благословение», «Стояние за истину», «Православное радио Санкт-Петербурга», радиопрограмма Жанны Бичевской «От сердца к сердцу» (радиостанция «Голос России») и другие, из номера в номер осуществляют пропагандистские кампании, которые, несомненно, способны привести к расколу в Церкви. Не предлагая читателям никакого положительного, спасительного для души опыта церковной жизни, эти издания подтасовывают факты церковной истории, искажают основы православной веры и в конечном итоге формируют сектантское сознание.

При участии подобных изданий распространяются и поощряются к использованию богослужебные тексты, не имеющие благословения священноначалия, тиражируются изображения, нарушающие иконописный канон, и т. д. Игнорируя позиции православных богословов, церковных историков, агиографов и канонистов, авторы этих СМИ выступают за канонизацию Иоанна Грозного, Григория Распутина и других исторических лиц, спекулируя при этом именами известных и почитаемых в православном народе старцев.

3.  Подобные действия уже получили четкую оценку священноначалия. Святейший Патриарх, Священный Синод, синодальная Богословская комиссия неоднократно высказывались о недопустимости распространения литературы, сеющей суеверия, нагнетающей панические настроения в церковном народе. Дана оценка и тем, кто организует «почитание» как святых тех или иных неоднозначных фигур исторического прошлого и современности и выступает с резкими нападками на священноначалие, призывающее к послушанию Матери-Церкви.
4.  Высказывают свою позицию и православные журналисты: на страницах многих церковных изданий этим действиям дается адекватная оценка. Указывается, что авторы упомянутых СМИ стремятся противопоставить мирян иерархии, белое духовенство — монашеству, духовный авторитет старчества — канонической дисциплине.

Мы знаем, что и в прошлом были такие «ревнители», которые по видимости заботились о благе церковного народа, однако в результате этой «ревности не по разуму» наносили вред Церкви. Отрадно, что во многих епархиях уже отказываются распространять через церковные лавки и книжные магазины такие издания, как «Русский вестник», «Русь Православная» и ряд других, заявляя о том, что позиция этих изданий не отражает церковного самосознания, духовных чаяний верующих.

5.  Сегодня ответственность православных журналистов многократно возрастает — они призваны к активным действиям по защите церковного сознания от различных искажений. Подобную разъяснительную работу уже ведут многие церковные периодические издания и в столице, и в епархиях. Сегодня не нужно бояться дискуссий, не стоит уклоняться от обсуждения любых проблем церковной жизни.
6.  Участники секции «Православная журналистика», представляющие многие московские и епархиальные издания, всесторонне обсудив ситуацию, призывают церковные СМИ активнее включиться в разъяснение основ православного вероучения, канонической дисциплины, опасностей сектантских настроений внутри церковной ограды. Успех будет во многом зависеть от координации действий церковных СМИ, от их тесного взаимодействия со священноначалием, с синодальными учреждениями Русской Православной Церкви, с духовными школами.
7.  Участники заседания секции «Православная журналистика» создали Ассоциацию православных журналистов, которая объединит журналистов официальных церковных изданий. На период формирования Ассоциации православных журналистов координаторами проекта избрать ответственного редактора газеты «Церковный вестник» СВ. Чаплина (Издательский Совет Русской Православной Церкви) и редактора интернет-сайта «Седмица.ру» В. И. Петрушко (Церковно-научный центр «Православная энциклопедия»).

29 января 2003 года, Москва

посещения (2489)